«Ничто не может сравниться с охотой на человека.
Тот, кто узнал и полюбил ее,
больше не обращает внимания ни на что другое».
Эрнест Хемингуэй
Снайпер — это, прежде всего, охотник, однако от охотника на зверя он отличается принципиально. Охотник не вступает в поединок ума и ловкости с пугливым зверем.
Военный историк Адриан Гилберт пишет, что «жертва на такой охоте тоже способна угрожать стрелку». Аналогично мнение снайпера времен Второй мировой войны, капитана Клиффорда Тора: «Снайперское искусство — это такая охота, где надо превзойти в ловкости и хитрости то существо, на которое ты охотишься. Еще надо хорошо понимать, что ты играешь в очень опасную игру, ибо объект охоты может ответить тебе точно тем же».
Снайперское искусство — это не добывание пищи, и не спорт. Это такое занятие, результатом которого является физическое уничтожение другого человека, чья улыбка или глаза хорошо видны через оптический прицел винтовки.
Человек, которого снайпер решил расчетливо уничтожить, может предаваться в этот момент наиболее интимным занятиям, свойственным людям. Снайперы убивали людей в такие моменты, когда те принимали ванну либо испражнялись в укромном месте. Ни одна жертва совершенно не представляла себе, что уже находится на «мушке» и через пару секунд навсегда покинет этот мир.
Подполковник Томас Ферран так выразился об особенностях снайперских действий: «Снайперское искусство является, помимо прочего, испытанием характера на прочность. Снайпер смотрит сквозь оптический прицел на человека, которого через минуту застрелит. Он хорошо понимает, что сейчас лишит жизни человеческое существо. В этот роковой момент он обладает полной властью над его жизнью. Он словно Бог. Легким нажатием на спусковой крючок он отбирает чужую жизнь. Но образ человека в прицеле остается со снайпером до конца его собственной жизни».
Каждый, кто хочет стать снайпером, должен принять неумолимую правду. Он станет необычным солдатом, таким, кто специализируется в хладнокровном уничтожении противника. Обыкновенный солдат в разгар боя чаще всего не успевает толком разглядеть врага. Он в первую очередь думает о том, как бы ему самому остаться в живых, и только после этого о победе над противником. Если же дело доходит до рукопашной схватки, что ныне случается очень редко, такому солдату помогает инстинкт самосохранения («убей врага, чтобы он не убил тебя») и еще то обстоятельство, что ему долго внушали презрение или ненависть к противнику.
Между тем снайпер наблюдает за целью часами, иногда даже целыми днями. Он изучает привычки человека, за которым следит, и его распорядок дня. Он должен быть готов в любой момент одним выстрелом убить того, за кем так долго следил. Убить человека, совершенно беззащитного в момент выстрела; убить человека, который чаще всего не представляет для него прямой опасности.
Снайперы — герои или убийцы?
В пылу сражения каждый солдат помнит, что находится в группе подобных себе людей, где все стремятся поддерживать друг друга, так как только такое поведение помогает им всем уцелеть и победить врага. Именно этот подход является в настоящее ключевым элементом в обучении солдат-пехотинцев в западноевропейских армиях. Традиционный патриотизм и гордость от службы в подразделениях с давними «славными» традициями вышли из моды.
Поскольку вера в высшие ценности чаще всего отсутствует, постольку солдатам внушают, что каждому из них надо сражаться за свою собственную жизнь и за жизни товарищей по оружию. Кроме того, в группе никогда не знаешь, кто именно убил противника. Тем самым как бы «размывается» моральная ответственность и нарушение пятой заповеди — «не убий».
В составе группы и вместе с группой легче оправдать свое участие и бою и уничтожение других людей, например, назвав все это самообороной или возмездием.
Убийство является составной частью солдатского ремесла, но рядовой пехотинец всегда может сослаться на обстоятельства.
Например, на то, что его призвали в армию под угрозой наказания, насильно отправили на войну и поставили в такие условия, что если ты не убьешь врага, то он убьет тебя. Большинство людей отнесется вполне сочувственно к подобной аргументации.
Снайпер не может так подходить к этому вопросу, да и не хочет.
Ему ни к чему моральные сомнения. Он убивает сознательно и хладнокровно. Он добровольно берет на себя ответственность за каждую смерть, причиной которой является. Именно поэтому многие люди (в том числе военнослужащие) не хотят и даже не пытаются понять и оправдать его действия.
Особенно характерно негативное отношение к снайперам в тех странах, которые долгое время живут в обстановке мира и социальной стабильности. Иначе говоря, это все так называемые «промышленно развитые страны» западного мира.
Парадокс заключается в том, что меткий стрелок напрямую стремится реализовать цель войны: он активно ищет противника и старается его уничтожить.
Он делает это для того, чтобы спутать планы врага, спасти жизни своих товарищей, защитить свою страну и ее политику. Следовательно, снайпер должен считаться героем, но подобного отношения к нему нет. Вероятно, так происходит потому, что он не скрывает (и не может скрыть), что хладнокровно, расчетливо, по заранее выработанному намерению убивает людей. Согласитесь, что с точки зрения Уголовного Кодекса эти факторы являются «отягчающими вину обстоятельствами».
Вообще говоря, многие люди испытывают смутную тревогу, когда они сталкиваются с человеком, который отличается от них своей подчеркнутой независимостью, и при этом полностью посвятил себя избранной деятельности. Еще тревожнее становится на душе в том случае, если понимаешь, что между снайпером и хладнокровным серийным убийцей дистанция ничтожного размера.
Однако в число героев нередко попадают такие люди, которых общество обычно считает преступниками, проходимцами или аморальными личностями. Данное обстоятельство обусловлено тем, что героические поступки почти всегда связаны с большим риском (физического, психологического либо социального плана) и с необходимостью вести борьбу в одиночку, без всякой помощи со стороны. Обычных «средних» людей все это пугает.
Поэтому большинство героев возвышается над средним уровнем, который считается нормой в том обществе, к которому они принадлежат. Люди восхищаются их подвигами и отвагой, но лишь очень немногие действительно (а не на словах) хотят стать такими же, как они. Парадоксально, но факт: герой, вызывающий всеобщее восхищение, остается вне общества. Сказанное помогает понять, почему рядовой солдат не хочет, чтобы его сравнивали со снайпером. Как бы ни складывались обстоятельства, нелегко убивать других людей.
Снайперы-профессионалы состоят на службе в военных или полицейских структурах. Но и в этих жестко организованных структурах, где важнее всего дисциплина и уставы, они остаются психологически изолированными от большинства сослуживцев. Таким образом, получается, что снайпер изолирован дважды: во-первых, от гражданского общества в целом; во-вторых, внутри той профессиональной структуры, в составе которой он живет и действует.
Один британский снайпер из подразделения морской пехоты так описал этот феномен: «Снайпер — крайне одинокое существо. Но это та жизнь, которая подходит мне больше всего. Когда я возвращаюсь после выполнения задания, многие отодвигаются от меня, отходят в сторону, ведь у снайпера нет друзей».
Требуется большая твердость духа, чтобы одновременно жить как бы за рамками общества и сражаться ради его. Положению снайпера в обществе и в профессиональной группе нельзя позавидовать. Это тот тип героя, который вызывает противоречивые чувства. Им восхищаются и в то же время его презирают; без него не могут обойтись, но не стремятся «приглашать в гости». И все потому, что снайпер — в психологическом смысле — это хладнокровно действующий убийца.
Никто не подаст руки
Легко понять, почему снайперов так не любят солдаты противника. Ненависть к ним вытекает из того факта, что каждый может стать его потенциальной целью. Поэтому на фронте все писаные и неписаные правила войны забывают, когда в плен попадает снайпер. На основании многих военных мемуаров можно сделать вывод, что снайперов обычно уничтожали, если они живыми попадали в плен. Между прочим, с 1944 г. немецким снайперам разрешалось носить специальные знаки, но это делали лишь единицы, т. к. снайперы хорошо понимали, чем это им грозит в случае плена.
Гарри Фэрнес вспоминал: «Всех снайперов с обеих сторон, попадавших в плен, уничтожали на месте и без лишних церемоний. Солдаты ненавидели их. Им случалось бывать под пулеметным огнем и артиллерийским обстрелом, прятаться от осколков. Каждый ходил в штыковую атаку и вступал в рукопашную с солдатами противника, но никто не мог спокойно думать о том, что какой-то гнусный тип специально берет его на мушку и хочет пристрелить втихомолку».
Снайпер эпохи Первой мировой войны, Роберт Грейвс вспоминал: «Как и каждый солдат, я помнил о четко определенных приоритетах риска. Чтобы спасти товарища по оружию или удержать важную позицию, полагалось сделать все, что можно, даже если речь шла о верной смерти. А вот для того, чтобы просто убивать немцев, мы подвергались риску, скажем так, в пять раз меньше.
Только однажды я не стал убивать немца, которого видел своими глазами. Я вел огонь с возвышения на запасной позиции, где был замаскированный броневой щит. Через оптический прицел я заметил вражеского солдата, который мылся за третьей линией окопов. Мне не хотелось убивать голого человека, поэтому я отдал винтовку сержанту: «Займитесь им, вы стреляете лучше, чем я». Я отошел, чтобы не видеть этого, а сержант попал точно».
Впрочем, в своем большинстве снайперы не были столь чувствительны, в отличие от рядовых солдат, пытавшихся соблюдать кое-какие правила. Так уже было раньше, во время гражданской войны в Америке, что подтверждает Адриан Гилберт: «Солдаты федеральной армии вспоминали, что неписаный кодекс запрещал, например, стрелять в человека, который отошел по «нужде». Они отмечали также, что только снайперы повсеместно нарушали эти правила».
Военный корреспондент Эрни Пайл описал подобные чувства американских солдат следующим образом: «Насколько мне известно, действия снайперов считаются одним из нормальных способов ведения боя. Но есть в них что-то такое, что мешает американскому стремлению к равноправию шансов и возможностей. В Нормандии в 1944 г. немецкие снайперы уничтожили много американцев, а когда у них кончались запасы еды и патронов, сдавались в плен. Американские солдаты вообще-то не отличались ненавистью к немцам, которые храбро сражались, хотя и проигрывали — но невозможно привести в печати те слова, которыми они называли снайперов противника».
На западном фронте во время Первой мировой войны обычные солдаты относились к снайперам с ярко выраженной неприязнью. Например, когда британский снайпер Уильям Карсон-Карт хотел занять огневую позицию в первой линии окопов, ему обычно приходилось слышать совет «идти со своими игрушками куда-нибудь в другое место».
Ф. Тейлор, который тоже был снайпером, в своих мемуарах пишет так: «Нашим солдатам в первой линии окопов всегда не нравилось, если мы появлялись в их траншеях. Они опасались, что наши действия могут вызвать ураганный огонь противника, поэтому в наш адрес обычно летели проклятия, временами очень тяжелые. Однако необходимо признать, что их опасения обычно имели под собой почву».
Однажды немецкий снайпер выстрелил в Тейлора. Пуля со свистом пролетела у него над головой и врезалась в мешок с песком. Следующая пуля прошла на волосок от головы офицера разведки, который взял винтовку Тейлора и хотел застрелить немца. Два пехотинца не могли лишить себя удовольствия, чтобы не «послать в наш адрес пару нецензурных слов и непристойные замечания». Тогда офицер-разведчик вызвал артиллерийский огонь на позицию немецкого снайпера, которая вскоре утонула в клубах дыма.
«Мы наблюдали за тем, что будет дальше, и вскоре заметили, как несколько серых фигурок поднимаются с земли и бросаются прочь. Потом уже ничего нельзя было рассмотреть. На этом моя миссия в окопах завершилась, и я направился в тыл. Когда я проходил мимо солдат в ближайшем окопе, один из них обратился ко мне: «Ты достал его, парень, а нам теперь придется съесть эту жабу». Это была чистая правда. Немцы в отместку через несколько минут тоже начали артиллерийский обстрел этого участка траншей».
Чарльз Хендерсон в биографическом очерке о Кар-лосе Хэтчкоке пишет: «Требуется особое мужество, чтобы сражаться в одиночку. Снайпер остается один на один со своими мыслями, страхом и сомнениями. Отвага не является каким-то специальным чувством, вызванным приливом адреналина, и за это дело берешься не ради того, чтобы другие солдаты не посчитали тебя Трусом».
Он также отмечает, что снайпер не испытывает ненависти к противнику. Он уважает его, но относится к нему как к добыче. «В психологическом плане снайперу помогает осознание того, что именно он является наиболее подходящим человеком для занятия такого рода. Ненависть на поле боя уничтожает человека, а снайпера даже быстрей, чем остальных».
Снайпер должен быть отважным, потому что он действует в одиночку, часто в очень трудных условиях, забирает у людей жизни и при этом должен сохранять чистую совесть и полное спокойствие.
Один военный аналитик, Дэвид Рид, следующим образом обращается к тем, кто хочет стать снайпером.
«Ты должен спросить самого себя, не слишком ли горячий у тебя темперамент? Не злишься ли ты слишком часто? От злости учащается пульс, что может стать причиной иррационального поведения, а это самое худшее, что может произойти. Ты любишь охотиться? Тебе правится ходить на охоту в одиночку?
Кто-нибудь из нас провел в одиночестве целую неделю? Без телевизора, без телефона и приятелей? Жил ли кто-нибудь из вас и лесной чаще, где трудно встретить человека? Как в таких условия чувствует себя человек, какие мысли приходят ему в голову? Что ты делал, когда оказался в такой ситуации?
Занимался ли ты мастурбацией и как часто? Чем ты питался? Каково было твоё настроение в первый и последний день одиночества? Если у кого-то возникали проблемы в таких условиях, точно такие же проблемы могут возникнуть при выполнении задания».
Чтобы сохранить свою нравственную силу и цельность характера, считает Рид, необходимо иметь крепкие здоровые связи со своей социальной группой. Соблюдение принятых в ней норм поведения позволяет поддерживать психическую форму даже тогда, когда человек действует в отрыве от нее.
Снайперское искусство — это огромная физическая и психическая работа.
Автор под псевдонимом Кондор в одном из очерков под общим названием «С возвышенности», помещенных в Интернете на сайте «Sniper Country», описал, как много стрессов должен вынести и как много физических усилий затратить снайпер для выполнения задания: «Кто-то здесь говорил, что хочет быть снайпером?
Тогда учтите, что во время выполнения задания можно рассчитывать лишь на минимальную поддержку собственных войск, а чаще всего вообще нет никакой поддержки. Физиологическую нужду обычно справляешь прямо в штаны, так как другой возможности просто нет, и ни в коем случае нельзя обнаружить свое присутствие. Ты должен переносить голод и жажду, должен следить за своим оружием и снаряжением, помнить о том, что попадание будет «засчитано» только при том условии, что твое начальство решит, что задание выполнено. Тебе придется смотреть на «разлетающуюся» в прицеле голову и понимать, что человека, который еще минуту назад был жив, больше нет.
И все это будет повторяться, раз за разом, а еще насекомые, насекомые, насекомые. Их нельзя отогнать и убить, так как тебя могут обнаружить, их укус может ч кичиться смертельным, иногда придется даже есть их, .когда кончатся продукты. Если снайпера поймают, его начнут пытать, сломают ему кости, сдерут с него кожу и наконец убьют «только потому», что он снайпер.
Кроме того, снайпер действует в состоянии постоянного ощущения опасности. Всегда найдется кто-то, кто попытается обнаружить снайпера и уничтожить его только потому, что он — снайпер. Эта тяжелая работа не даст особого удовлетворения, но такова ее суть. Это тяжелая и неблагодарная работа».
Кондор также без обиняков говорит о том, что является истинной целью действий снайпера на поле боя — об уничтожении людей, и о том, как трудно свыкнуться с этим: «Ликвидация человека — это занятие для взрослых, ни в коем случае не для детей. Тот, кто был ребенком, перестает им быть после первого задания. На этом заканчивается время невинности, и вернуться с этого пути уже нельзя…
Во время выполнения задания нужно думать, прежде всего, о том, как его выполнить. Но потом неизбежно думаешь о том, что «цели», которые удалось «ликвидировать», еще недавно были живыми людьми, и жизни их оборвали именно твои выстрелы».
