Данный текст является переводом рассказа американского морпеха про его опыт работы с Французской армией в Афганистане.
Далее со слов автора:
В Афганистане мне довелось работать вместе с французской армией. По результатам этой работы я сформировал собственное мнение о французских вояках и даже в какой-то (малой) степени засветился на обложке журнала «RAIDS» за август 2009 года.
[Прим. ред.: Журнал «RAIDS» – это, своего рода, французский брат российского периодического издания журнала «Солдат Удачи»].
Вообще работа с французской армией была одним из основных моментов моей военной карьеры. И почти каждый раз, когда я говорю кому-то, что работал с французами, я слышу комментарии вроде: «Ты имеешь в виду, что у французов вообще есть армия?», «Они сдались вам в тот же день, когда вы приехали?». А если слушатель моего рассказа не выдает таких шуточек про французскую армию, то лишь потому что думает, что я работал с французским Иностранным Легионом (части которого состоят из граждан иностранных государств). Хотя, стоит мне оговориться, что я действовал именно с обычными армейскими частями французской армии, то собеседник тут же начинает отпускать эти же оскорбительные шутки. Эти комментарии действуют мне на нервы, ибо человек, который выдает такие реплики явно не знает о чем говорит.
Я служил с несколькими легионерами и множеством вояк из состава регулярных французских войск. Независимо от политики французской общественности или правительства Франции, их солдаты смелы, хорошо обучены, в фантастической форме и достаточно агрессивны. Описывать этих людей трусами абсолютно несправедливо.
Признаться честно, перед тем как я начал работать с ними у меня тоже было отрицательное предвзятое мнение о французских солдатах.
Поэтому в начале 2009 года, когда мне сказали, что меня отправят на французскую военную базу в Афганистане, я немного волновался. Я не говорил по-французски, не имел положительного мнения о их войсках и боялся, что буду с людьми, которые не хотят быть в бою. В Афганистане я хотел проводить как можно больше времени с парнями, которые хотели драться. Французы, в моем представлении, были не из таких.
По прибытию на базу я интересоваться положением дел у французской стороны. Я подошел к американцам, которые уже провели на этой базе некоторое время, и спросил, что они думают о французах. И я услышал нечто, чего не ожидал, фразу, которую слышал много раз во время моего развертывания: «Единственные солдаты здесь, кто действительно хочет сражаться, – это американцы, британцы и французы.»
Эта фраза была, конечно, совершенно несправедлива по отношению к немцам, они были превосходными солдатами, однако, их правительство не разрешало им эффективно действовать. Они имели репутацию «разочарованных воинов», чье правительство не позволяло им провести Блицкриг против талибов*, как они того хотели.
Некоторые страны, видимо в ответ на американское политическое давление, неохотно направили войска в Афганистан. Этим войскам либо предписывалось оставаться внутри периметра проволочной сетки, либо, когда они выходили, то не проявляли никакого желания рисковать своей жизнью ради дела, в которое они, должно быть, не верили.
Например, один из моих лучших друзей работал с войсками другой страны (я не буду называть, какой именно страны, потому что у меня нет непосредственного опыта работы с ними и я не хочу оклеветать всех военнослужащих армии этой страны; однако мой товарищ – надежный, и я ему верю). По словам моего друга, они прилагали огромные усилия, чтобы избежать опасности, и когда вступали в бой, немедленно прерывали контакт.
Другой армией которая не рвалась в бой была итальянская армия, по общему мнению-легенде, итальянцы заплатили талибам* за то, чтобы они не нападали на них. Французы, веря в это, были взбешены, и не без оснований. В 2008 году французские десантники переняли район боевых действий у итальянцев. Итальянцы потеряли лишь одного военнослужащего в течение предыдущего года и оценили свой район, как малоопасный. Французы поверили в эту оценку и отправили один из своих первых патрулей в этот район с легким вооружением и только с сотней патронов на человека, их тогдашняя стандартная боевая нагрузка.
Патруль попал в засаду. Одна группа из десяти солдат была разделена, окружена и полностью уничтожена. Несмотря на то, что сообщили итальянцы, силы талибов* были чрезвычайно активны и мощны в этом районе. Но они редко нападали на итальянцев, так же как иракские повстанцы редко нападали на итальянцев в Насирии, когда я был в Таллиле в 2005 году. Ну и ну, интересно почему?
Я прибыл в Афганистан через шесть месяцев после той засады. В течение следующих девяти месяцев я участвовал в многочисленных патрулях и разведывательных миссиях с французскими горными войсками и морскими пехотинцами. Я научился говорить по-французски достаточно хорошо, чтобы иметь возможность передавать информацию между американскими и французскими радиосетями. Временами я был единственным американцем во французских миссиях. Мои опасения по поводу работы с ними были совершенно необоснованны, и с тех пор я очень злюсь, когда слышу, фразу «французы – воины белого флага».
К нам, американским военным, часто относятся, как к умственно отсталым. И даже не начинайте мне вспоминать об общем приказе номер один, о запрете на алкоголь. Я не пью, но почти все остальные в этом мире пьют. Было бы вполне разумно позволить взрослым мужчинам и женщинам избежать стресса во время войны с помощью одной-двух кружек пива. Очевидно, наше командование считает, что если они позволят нам пить, то мы все начнем совершать безумные поступки.
Мысль о умеренном употреблении алкоголя в контролируемых условиях заставляет сильно нервничать наше командование. С другой стороны, у французов нет такой проблемы. Многие американцы спрашивали меня: «А правда ли, что французы употребляли вино за обедом?», на что я давал положительный ответ. Они не только подавали вино на ужин, но иногда подавали его и на обед. Французская база, на которой я находился, была не такой уж большой, и в ней было три бара. Обычные французские военнослужащие могли хранить в своих палатках сколько угодно алкоголя. Но ни разу при мне у французской стороны не случилось ни одной проблемы из-за алкоголя. В их рядах царила настоящая персональная дисциплина, вернее самодисциплина, при отсутствии контроля со стороны командования в этом вопросе. Это явный и хороший показатель, который довольно положительно характеризует французскую армию.
Вообще, мои французские друзья обычно мягко подшучивали надо мной по поводу “пуританского менталитета” американского общества. И они были правы. Французы, похоже, уже прошли через это. Они ожидают, что их солдаты будут не просто сражаться, но и наслаждаться основными радостями жизни, пока они это делают.
Вопреки общепринятого американского мнения, французы любили воевать. Несмотря на мнения людей, которые не имеют реального опыта работы с ними, французские войска не бегут от огневого контакта. Они любят бой, любят сражаться.
Когда мы вторглись в долину, французы израсходовали чертовски много боеприпасов. Они стреляли из 81-мм и 120-мм минометов, их авиация просто утюжила позиции противника, а танки и БМП вели мощный огонь по силам талибов*, который заслуженно можно назвать «шквалом огня». При всем при этом, талибы* бились отчаянно, один французский автомобиль был поражен из РПГ, а его водитель убит, а остальной экипаж получил тяжелые ранения. Французы же продолжали движение, вместо того чтобы быть парализованными потерей. Одной из самых вдохновляющих вещей, которые я видел, была группа французских солдат, под диким огнем противника вытаскивающих своего мертвого, обожженного товарища из машины позже той же ночью.
Во время своего развертывания силы горной пехоты вступили в несколько стычек. Два из них были интенсивными, продолжительными контактами; один был гигантским, батальонным с многодневным боем. Французские морские пехотинцы вступили в более, чем девятистах контактах во время своей шестимесячной командировки. Ни одно подразделение не уклонялось от боя, а наоборот искало его и с удовольствием в него втягивалось.
Один из моих самых безумных приятелей был снайпером во французском полку морской пехоты. Он был невысокого роста, примерно 5 футов 7 дюймов (чуть выше 175 см) и весил 150 фунтов (чуть меньше 70 кг). На выходы он носил стандартный бронежилет сорокафунтовый PGM, снайперскую винтовку калибра .50 BMG, рюкзак со всем остальным снаряжением и пулемет FN Minimi (по сути, тот же SAW M249) спереди. Несмотря на то, что он сам нес свой вес, он отказался нести FAMAS (стандартный для пехотинца-стрелка) вместо пулемета, потому что хотел, чтобы противнику досталось как можно больше из того, что имелось у него в наличии. Касательно уровня его физической подготовки и его мотивированности, думаю, комментарии излишни.
Проанализируйте мой рассказ и подумайте, правдивы ли представления о французской армии.
* – Талибан – террористическая организация запрещенная в РФ.
Источник: chrishernandezauthor.com
