ЖЕНСКОЕ ЛИЦО ВОЙНЫ

-->

Война сделала их легендой. Своей отвагой мужеством и самоотверженностью, они поражали бывалых солдат.
В годы Великой Отечественной в Красной Армии добровольно и по призыву служили 800 тысяч женщин, из них свыше 150 тысяч были награждены боевыми орденами и медалями, 86 стали Героями Советского Союза, а три — полными кавалерами ордена Славы. Правда, отношение к женщинам-орденоносцам было, мягко говоря, неоднозначным, а слово «фронтовичка» после войны стало чуть ли не оскорбительным («Нам даже говорили: «Чем заслужили свои награды, туда их и вешайте». Поэтому поначалу не хотели носить ни ордена, ни медали»).

Но одно дело ППЖ (походно-полевая жена) , и совсем другое — выпускницы Центральной женской школы снайперской подготовки, летчицы трёх женских авиаполков, бойцы отдельной женской добровольческой стрелковой бригады, женщины-зенитчицы, санинструкторы, партизаны, даже командиры разведвзвода (было и такое!).
В 1943 году в составе действующей армии появились первые женские снайперские взводы. На счету у многих ангелов мщения были десятки убитых врагов. Не всем этим девушкам довелось дожить до конца войны. Те, кому повезло, вернулись, совсем еще молодыми, к жизни обычных советских женщин. И все же главным событием их жизни стала Великая Отечественная.

МАРИЯ КУХАРСКАЯ
На подступах к Сталинграду завязался бой. Немцы откатились назад, на ничейной земле остался раненый лейтенант, артиллерист Костя ХУДОВ, который стонал от полученных ран. Санитаров, пытавшихся вынести его, убило. Фашистские пули настигли и двух овчарок-санитарок. Командир приказал оставить все попытки выручить лейтенанта. И тогда она, сняв ушанку, поднялась во весь свой небольшой рост и поначалу негромко, а затем во всю мощь своего голоса запела: «Я на подвиг тебя провожала». Рядом то сзади, то спереди взрывы, пули летят, а она идёт. Неожиданно наступила тишина, немцы прекратили огонь. Бойцы с обеих сторон от линии фронта во все глаза смотрели на девушку.
— Я нагнулась, переложила раненого с земли на санки-волокуши и потащила, — Мария Петровна на минуту замолчала. — Иду и думаю: только бы выстрелили не в спину, лучше в голову. Но пока я тащила санки к окопу, стояла полная тишина.
Смирнова ( Кухарская) Мария Петровна, во время войны вынесла с поля боя более 480 раненых, сама не раз была ранена.

«Когда первый раз увидела окровавленного воина, сразу упала в обморок, потом привыкла. Помню, в первый раз полезла за раненым под плотным огнем немцев, кричала изо всех сил так, что, казалось, перекрывала грохот боя. В общем, вынесла из-под пуль врага 481 раненого! Взвалишь восемьдесят килограммов и тащишь до лазарета. Сбросишь — и новая ходка, и так по нескольку раз. Сама весила всего-то сорок восемь килограммов.»
Ее самоотверженность при спасении раненых воинов отмечена «Орденом Ленина», орденами Отечественной войны I, II степеней, орденом «Красной звезды», 2 медалями «За отвагу».

Война — занятие не для женщин. Неудобства быта, вместо туфель тяжелые стертые сапоги. И смерть, каждый день смерть молодых солдат и кровь. К сожалению приходилось сталкиваться во время войны и с грубым отношением со стороны офицеров, солдат.

«Однажды в 1944 году на формировке в тылу услышала за спиной нелестное высказывание о себе. Подошла к говорившему офицеру и попросила повторить, что он сказал, а тот в ответ лишь усмехнулся. Не знаю, что на меня нашло, но я выхватила пистолет и ударила его по лицу. Вскоре прибежал посыльный с требованием срочно явиться в штаб. Командир полка был в бешенстве и кричал: ты что, в штрафбат захотела? Не знаю, чем бы закончился инцидент, но делу не дали ход»


ИЗ ЖИЗНИ ЖЕНЩИН САНИНСТРУКТОРОВ
“Первая медаль “За отвагу”… Начался бой. Огонь шквальный. Солдаты залегли. Команда: “Вперед! За Родину!”, а они лежат. Опять команда, опять лежат. Я сняла шапку, чтобы видели: девчонка поднялась… И они все встали, и мы пошли в бой…”

“Под Севском немцы атаковали нас по семь-восемь раз в день. И я еще в этот день выносила раненых с их оружием. К последнему подползла, а у него рука совсем перебита. Болтается на кусочках… На жилах… В кровище весь… Ему нужно срочно отрезать руку, чтобы перевязать. Иначе никак. А у меня нет ни ножа, ни ножниц. Сумка телепалась-телепалась на боку, и они выпали. Что делать? И я зубами грызла эту мякоть. Перегрызла, забинтовала… Бинтую, а раненый: “Скорей, сестра. Я еще повоюю”. В горячке…”

“Под Сталинградом… Тащу я двух раненых. Одного протащу – оставляю, потом – другого. И так тяну их по очереди, потому что очень тяжелые раненые, их нельзя оставлять, у обоих, как это проще объяснить, высоко отбиты ноги, они истекают кровью. Тут минута дорога, каждая минута. И вдруг, когда я подальше от боя отползла, меньше стало дыма, вдруг я обнаруживаю, что тащу одного нашего танкиста и одного немца… Я была в ужасе: там наши гибнут, а я немца спасаю. Я была в панике… Там, в дыму, не разобралась… Вижу: человек умирает, человек кричит… А-а-а… Они оба обгоревшие, черные. Одинаковые. А тут я разглядела: чужой медальон, чужие часы, все чужое. Эта форма проклятая. И что теперь? Тяну нашего раненого и думаю: “Возвращаться за немцем или нет?” Я понимала, что если я его оставлю, то он скоро умрет. От потери крови… И я поползла за ним. Я продолжала тащить их обоих… Это же Сталинград… Самые страшные бои. Самые-самые. Моя ты бриллиантовая… Не может быть одно сердце для ненависти, а второе – для любви. У человека оно одно”

“Под Макеевкой, в Донбассе, меня ранило, ранило в бедро. Влез вот такой осколочек, как камушек, сидит. Чувствую – кровь, я индивидуальный пакет сложила и туда. И дальше бегаю, перевязываю. Стыдно кому сказать, ранило девчонку, да куда – в ягодицу. В попу… В шестнадцать лет это стыдно кому-нибудь сказать. Неудобно признаться. Ну, и так я бегала, перевязывала, пока не потеряла сознание от потери крови. Полные сапоги натекло…”

“Меня ураганной волной отбросило к кирпичной стене. Потеряла сознание… Когда пришла в себя, был уже вечер. Подняла голову, попробовала сжать пальцы – вроде двигаются, еле-еле продрала левый глаз и пошла в отделение, вся в крови. В коридоре встречаю нашу старшую сестру, она не узнала меня, спросила: “Кто вы? Откуда?” Подошла ближе, ахнула и говорит: “Где тебя так долго носило, Ксеня? Раненые голодные, а тебя нет”. Быстро перевязали голову, левую руку выше локтя, и я пошла получать ужин. В глазах темнело, пот лился градом. Стала раздавать ужин, упала. Привели в сознание, и только слышится: “Скорей! Быстрей!” И опять – “Скорей! Быстрей!” Через несколько дней у меня еще брали для тяжелораненых кровь”.

“Как нас встретила Родина? Без рыданий не могу… Сорок лет прошло, а до сих пор щеки горят. Мужчины молчали, а женщины… Они кричали нам: “Знаем, чем вы там занимались! Завлекали молодыми п… наших мужиков. Фронтовые б… Сучки военные…” Оскорбляли по-всякому… Словарь русский богатый… Провожает меня парень с танцев, мне вдруг плохо-плохо, сердце затарахтит. Иду-иду и сяду в сугроб. “Что с тобой?” – “Да ничего. Натанцевалась”. А это – мои два ранения… Это – война… А надо учиться быть нежной. Быть слабой и хрупкой, а ноги в сапогах разносились – сороковой размер. Непривычно, чтобы кто-то меня обнял. Привыкла сама отвечать за себя. Ласковых слов ждала, но их не понимала. Они мне, как детские. На фронте среди мужчин – крепкий русский мат. К нему привыкла. Подруга меня учила, она в библиотеке работала: “Читай стихи. Есенина читай”.

Скачать книгу бесплатно :

Ангелы мщения. Женщины-снайперы Великой Отечественной .pdf12.1 МБ

А зори здесь громкие. Женское лицо войны.pdf4.4 МБ